Простая история, обычный человек, но почему же так сжимается сердце?

«Первый месяц моей работы в пансионате «Межциемс» закончился. 33 обитателя моего коридора в целом мной довольны, а я уже скучаю по ним в перерывах между сменами и волнуюсь – а как они там, без меня?

Главный звук моей новой работы – громыхание тележки с едой. 3 раза в день, ну и полдник – там тележка не нужна. Это главный звук и для большинства жильцов пансионата. Первые дни были сплошным кошмаром, потому что мне надо было быстро запомнить массу жизненно важных для нескольких десятков людей вещей и привычек. Например, что в этой комнате любят только «серый» (отрубной) хлеб, а в этой – вообще хлеб не едят. Тут надо налить только полкружки напитка, а тут – побольше, если останется, то и две кружки. Здесь – диабет и все без сахара, а каждый норовит выпить сладенького, а вот тут – должна быть всегда обеспечена бесперебойная кружка растворимого кофе и следующая – стоять наготове (две ложки кофе и одна сахара). В этой комнате не едят гречку, потому что «гречка» по-латышски созвучна с «грехом», а бабушка сильно набожная. А тут у нас нет зубов и надо почистить огурец, яблочко и срезать корочку с хлеба (а хлеб – «только ржаной!»). Тут пьют воду только из кухни, кипяченую, а рядом – только из автомата, да и то – газированную.

Полностью лежачие должны быть покормлены, а частично лежачие – есть максимально сами, даже если только одна рука двигается. Даже если ты просто можешь держать кружечку скрюченным от болезни пальчиком. И я должна безжалостно всунуть в эти пальчики кружку с напитком. Потому что пока человек двигается, он живет. А как же хочется покапризничать, чтобы тебя покормили-попоили. Нельзя. Очень быстро становишься лежачим полностью.

Трудней всего было с теми, кто почти не говорит после инсультов. Например, только два слова «да» и «нет». Тогда практически квест. Показываешь направление – да или нет. Телевизор? Нет! За телевизором? Да! Да! Кофе? Нет! Конфеты – да! Да! Эти? Нет. Эти? Да! Да! Телевизор? Да! Выключить? Нет! (но как-то неуверенно). Сейчас выключить? Нет! В полдевятого? Нет! В девять? Да! Да! Один раз 15 минут разгадывала загадку с водой – нужна была только из автомата, да еще и с пузырьками.
Когда ты угадываешь, она улыбается, как солнышко, страшно довольна, что ее поняли.

Личные вещи – святое дело. Ложки, вилки, кружки, тарелки – они под неусыпным контролем хозяев. Первое время я все норовила после еды утащить ложку, бабушки страшно сердились. В некоторых комнатах едят только из своей посуды. Потому что – это дом, а в доме – посуда домашняя. Вообще, это очень важно, что мы наденем после душа. Эту кофточку? Нет, эту я не хочу, хочу красную. Красную еще не постирали. Как не постирали? Наталья, вы должны найти мою кофточку! Ну сходите к кастелянше, поищите, ну сходите! Нахожу кофточку – слезы – «Наталья, вы золото!».

Из полезных навыков. Уже мгновенно меняю памперсы, могу повернуть на бок тяжелого пациента без (надеюсь!) вреда для собственной спины и умею обращаться с подъемником. Подъемник – это сила! Он напоминает огромного железного паука. Под лежачего тяжелого по весу пациента подсовывается специальная сетка, ее концы закрепляются на специальном устройстве и с помощью пульта человек поднимается вверх, чтобы потом можно было усадить его в коляску. Один их моих клиентов эту забаву любит («Ну что, Наташенька, полетаем»?), большинство терпит, а одна бабуля боится до смерти, поэтому для ее перемещения мы используем мужскую силу с другого этажа.

Частично навыки оттачивала с помощью Youtube – разные организации, в том числе, и наш Красный крест, выкладывают видеоуроки – как перевернуть лежачего больного, как усадить, как помыть в кровати, поменять памперс и одежду. Все, что на ютубе – не так сложно, там тренируются на волонтере, а тут – реальные люди, часто очень тяжелые по весу, больные. Берешь за руку – кричит от боли, за ногу – тоже больно.

Рассказывать о своей новой работе я могу часами. Достижение первого месяца – «А когда вы теперь придете?» — «Через три дня». – «Ой, как долго…»

И мне долго :)»