Дорогой мой друг. Опять ты сердишься…

моему дорогому другу…

опять — «не нравится, не смотрите» или «не хочешь, не надо», но чтобы не в одиночку, и чтобы как бы и по правилам, чтобы с уступками и по-человечески. Чтобы не выть в подушку, пока никто не видит, чтобы общая душа и одно целое. А потом опять «не буду меняться, я такой, какой есть, любите меня все или идите вон».

Но потом смотрит сам на другого, хочет его любить, только вот чтобы чуть-чуть мягче он, нежнее, а он в ответ «не буду меняться, я такой, какой есть, любите меня все или идите вон». А внутри – внутри-то добрый, ранимый, нежный и… маленький что ли… мечтает, чтобы его разглядели среди сотен нарисованных и наставленных колючек.

И кричит — я злой! Я плохой! Не трогайте меня! А сам не злой. И вовсе не плохой. И надо его трогать. Гладить по голове, обнимать, греть ручки и вытирать слезки, целовать в носик и крепко-крепко прижимать к себе. «Ну ведь есть те, кто понимает, кто видит, кто чувствует!» — закричишь ты, отталкивая мои руки. «Почему они не видят, не чувствуют, не понимают»… Не знаю, дорогой мой друг. Не знаю. Может из-за тех колючек и проволоки, которая вокруг тебя, может из-за того дождя, который ты сам льешь из душа, вместо того, чтобы полить цветы.

А может просто потому, что нужно надеть свитер поплотнее да плюнуть на все вокруг, взять тебя и крепко обнять, а ты будешь продолжать кричать, что тебе «это не надо и пошли все вон». Но потом ты тихонько уснешь, а я буду продолжать обнимать тебя и гладить по головке, а завтра мы продолжим играть с тобой в твою колючую проволоку и «пропасть» со львами и крокодилами, которую ты сам себе нарисовал.

Твой друг, Лена Тонова.